Последний шанс

**31 августа.**

Сегодня опять напился. Позор. Опять перед всем селом скандалил, рычал на Нину, дверь кулаком колотил. Люди вокруг собрались — бабы качают головами, мужики осуждающе смотрят.

— Вань, ну что за дела? Завтра же опять раскаиваться будешь! — кричит соседка Марина. — Двое детей, жена — золото, а ты…

Я развернулся, зарычал:

— Что уставились? Шоу вам? Разойдись!

Но никто не ушел. Баба Марина подошла ближе:

— Вань, ну в чем причина-то? Не может же быть без повода?

— Причина? Да она сама причина! — голос дрожит, слюна брызжет. — Я душу в нее вкладываю, а она? Улыбается всем, дома дверь на замок… С кем там?

Сел на лавку, голова гудит. Баба Марина гладит по плечу:

— Зря ты, Ваня. Нина-то у тебя чище родниковой воды. Верная.

Я качаю головой:

— Не любит она меня, баб Марин. Я — деревенский, она — городская, вот и смотрит на других.

— Дурак ты, Ваня. Таких дураков поискать…

Но я уже не слышал. Провалился в сон.

***

15 лет назад поехал в Волгоград — на крановщика учиться. Село тогда росло, дома строились. Говорили, скоро городом станем. У нас своя бригада была, даже клуб задумали — каменный, двухэтажный, не то что старый барак.

Отправили меня да Сергея — парня с соседней улицы. Мы с ним всегда враждовали: за одних девчонок дрались. В городе поселили в одну общагу.

— В деревне делать нечего, — хвастался Сергей. — Здесь бабу городскую найду, тут и останусь.

Я хмыкнул:

— Кто ж тебя, дурня, возьмет?

Через три дня увидел его с девушкой. И всё — пропал. Влюбился в Нину сразу.

— Кто это? — спросил вечером.

— А, Нина. Городская, с бабкой живет, скоро квартира освободится.

— Влюбился?

— Да ну, доска как доска. Я рыхленьких люблю…

Я ему в зубы дал. Сергей ухмыльнулся:

— О, так ты втюрился? Ну смотри, как я на ней женюсь, а потом гулять буду!

На следующий день проследил за ними. Сергей обнял Нину за талию — я выскочил, всё ей выложил. Она посмотрела на нас обоих:

— Идите вы… — и ушла.

Мы с Сергеем опять подрались. Он съехал. А я неделями караулил Нину у подъезда.

Однажды она остановилась:

— Долго будешь тенью ходить? Может, в кино сходим?

Я увез ее в село, да и бабку ее — старушку Любу. Через десять лет бабка умерла, а у нас уже двое сыновей было.

Я для семьи горы свернул бы. Дом поставил — крепкий, с резными наличниками. Велосипеды у ребят — самые дорогие. Нина фельдшером работала. Я ее на руках носил.

А год назад всё рухнуло. В село вернулся Сергей. Городская жена выгнала.

Я пришел домой чернее тучи. Нина испуганно:

— Ваня, что случилось?

Я бутылку достал, выпил. Она аж побледнела — я почти не пил, только на Пасху.

— Сергей вернулся.

— Какой Сергей?

— Тот самый! С которым ты…

Нина засмеялась:

— О, не прижился, значит?

Потом серьезно:

— Ну вернулся, и что?

— Если что узнаю — убью!

Она не поняла. А с того дня наш покой кончился.

Трезвый — умоляю простить. Пьяный — ору, унижаю. Но руку никогда не поднимал.

***

Утром очнулся в бане. Голова раскалывается. Домой крадусь — тихо, никого.

Нина сидит за столом. Дети испуганные. А посреди комнаты — чемоданы.

— Это что?

— Мы уезжаем, Ваня. В Волгоград.

Я аж охнул:

— Нин, ну что ты?

— Хватит. Дети твоих выходок стыдятся.

— Я больше не буду!

— Ты это говорил каждый раз. Всё.

Она поднялась. Мальчишки за ней. А я остался в пустом доме.

Села на пол. Реветь стал.

Баба Марина зашла:

— Вань, ты чего?

Я бумажку поднял — детский рисунок. «Мама, папа, мы». Сжал в кулаке.

***

Два дня не спал. Потом собрался, уехал в город.

Дом Нины нашёл — маленький, старенький. Во дворе Мишка с машинкой играет. Увидел меня — кинулся на шею:

— Пап! Где ты был? Мама плачет…

Сашка рядом. Обнял их обоих — не могу разжать руки.

— Мама где?

— На работу пошла.

***

Нина возвращалась, сердце колотилось. Увидела меня у ворот — остановилась. Я с Сашкой ворота чинил.

Вошел в дом — она молча накрыла на стол.

— Коля… Это последний раз.

Я кивнул.

***

Прошло три месяца. Село праздник гуляло — артисты, музыка. Идем с Ниной, она в новой шубе, я — грудь колесом.

Вдруг — Сергей.

— Ну здравствуй, Вань! Нина, хороша как! Думал, уже сбежала от этого пьяницы.

Нина улыбнулась:

— Зачем бежать? Мне с ним хорошо.

— Дети есть?

— Два сына.

Нина добавила:

— Пока только сыновья. Но через полгода, может, дочка будет.

Я остолбенел:

— Какая дочка?!

Она рассмеялась:

— Ну, может, и сын… Но надеюсь на девочку.

Я заплясал, как дурак. Сергей буркнул, отвернулся.

**Вывод.**
Глупость — как водка: одна рюмка — веселье, бутылка — горе. И только любовь может вытащить из этой ямы. Но она не бесконечна.