З життя
Он ушёл, а мы начали жизнь с чистого листа без него

Он ушел, а мы остались — и начали строить жизнь заново, без него.
Вечер был как сотни до него: дети шумят на кухне, на плите остывает борщ, в бане пар еще не выветрился. Все как всегда, все для него. Муж вернулся, молча сел за стол, поел. Потом пошел париться. Я думала — обычный день. Но когда он вышел, сказал чужим, пустым голосом:
— Ты меня не ценишь. Мне здесь больше не место. Я ухожу.
Собрал вещи аккуратно, будто на работу. Взял ноутбук, паспорт, даже свою кружку с медведем. Уехал к маме в Перово. Просто так. Без слез, без скандала, без лишних слов.
Я стояла в прихожей, прислонившись к косяку, и слушала, как хлопнула дверь. И знаете, не рухнула на пол, не зарыдала, не потеряла почву под ногами. Нет. Я почувствовала… свободу.
Ночь прошла непривычно тихо. Без его храпа, без ворчания, что «Лена опять чашку не помыла» или «Данила слишком громко смеется». Утром встала будто заново родилась. Дети уже проснулись, нажарила оладий, все поели и убежали во двор. А я осталась — одна, но не опустошенная.
Недавно закончили ремонт. Остались мелочи — доделать. Решила повесить шторы. Взяла шуруповерт, дюбели — инструменты, которых раньше боялась. Эта проклятая карнизная планка все норовила соскользнуть. Но я справилась. Сама. Шторы висят — голубые, с ромашками, будто занавес в новую жизнь.
Потом сварила пять литров вишневого варенья и три банки лечо. Пока банки стыли на подоконнике, задумалась: а вдруг я виновата? Не додала тепла, не углядела? Но чем больше думала, тем яснее было: нет. Он уже давно был не с нами. Телом — здесь, а мыслями — бог знает где.
Вышла во двор, достала краску, притащила старую лестницу — тяжелую, еще дедовскую. С трудом приставила к стене. Боюсь высоты с детства. Но забралась. И покрасила. Дом засверкал. Я вздохнула полной грудью. И пусть это смешно, но в тот момент поняла: я все смогу. Сама.
Ночь принесла тишину. Дети спят, я сижу с чашкой чая на кухне и впервые за год не чувствую тяжести в груди. Возвращать его? Зачем? Он сам ушел. Сам выбрал — мамину квартиру, свою иллюзию свободы. Пусть теперь свекровь нянчится со своим «золотцем», как она его величала. Думаю, скоро поймет, что крылья у ее «ангела» давно облезли, а нимб покосился.
А у нас будет хорошо. Я справлюсь с огородом, с домом, с детьми. Стану крепче. Уже становлюсь. Не потому что хочу — потому что нельзя иначе. Теперь я и мать, и отец. И ничего. Не первый раз.
Уже подумываю о разводе. Зачем тянуть? Он ушел не в магазин, не в гараж — из семьи. Его выбор. А мы с Леной и Данилой сделаем свой. Начнем сначала. Без него. И по кирпичику построим свою жизнь. Настоящую. Честную. Нашу.
