З життя
Четыре года без слов с матерью — ни капли стыда

Уже четыре года я не общаюсь с матерью. И нет, мне не стыдно.
Когда я вышла замуж за Дмитрия, мне было двадцать два. Мы только окончили университет и переехали в старенькую съёмную однушку в пригороде Ростова. Денег еле хватало, но тогда нам было всё равно — молодые, влюблённые, грезили о своём уголке.
Мы брались за любую работу. Дима пахал без выходных — то на стройке, то курьером, ночами подрабатывал охранником. Я тоже не бездельничала: утром — смена в магазине, вечером — репетиторство. Копили на свою квартиру, хоть дырявую, но свою.
Через год на юбилее мамы Дима вдруг заявил: «Давайте поживём у ваших родителей, а я им ремонт сделаю». Мама, якобы, обещала не брать с нас ни рубля. Я обалдела — он даже не спросил меня! Но все давили: «Экономия, помощь, семья». Я сдалась.
Моей младшей сестре Ксюше тогда стукнуло восемнадцать. Дома её почти не было — вечно то с подругами, то у кого-то ночевала. С Димой они не особо общались, зато мама его обожала. Для неё он стал идеальным зятем: и плитку кладёт, и обои переклеит, и соседкам-старушкам кран починит — не потому что хотел, а потому что мама просила.
Папа был счастлив — его-то наконец оставили в покое.
А вот с Ксюшей у меня отношения не ладились. Она цеплялась по любому поводу, закатывала сцены. Я молчала — понимала, просто хочет нас выжить.
Как-то в пятницу родители уехали на дачу, мы с Димой остались дома. Он доделывал пол, я мыла окна. И тут Ксюша приводит какого-то парня — вид, конечно, тот ещё: небритый, в потрёпанной куртке, ботинки в грязи. Они сидели у неё в комнате часа два, потом ушли. Я не лезла — сама разберётся.
На следующий день папа обнаружил пропажу денег — крупную сумму, отложенную на ремонт машины. Мама, естественно, накинулась на Ксюшу, а я, дура, рассказала про «гостя». Думала, справедливость восторжествует.
Но виноватой оказалась я.
— Почему сразу мне не сказала?! — орала мама. — Я ей сто раз говорила — никаких парней в доме! А если бы она залетела, ты бы её кормила?!
Я пыталась объяснить, что ей уже восемнадцать, я не её мать. Но мама только распалялась. В итоге нас просто вышвырнули на улицу. Без разговоров. С криками:
— Надоели! Ремонт сделали? Молодцы. Теперь валите!
Папа стоял в углу, как привидение, потом получил свою порцию:
— Будь ты мужиком — не нужен был бы мне зять!
Всё. Мы ушли. Дима молчал. Я ревела.
Потом мама звонила, просила вернуться. Я не взяла трубку. И вот уже четыре года не беру.
Мы снова снимали, копили каждую копейку, и теперь у нас своя квартира. Маленькая, в ипотеку, но своя. В декабре подписываем документы.
А Ксюша вышла замуж за того самого «бродягу». Теперь они живут у родителей. Дима смеётся: «Ну что, ремонт не зря делали». Ни один гвоздь он там не обязан забивать. Их никто не гонит, мама с ними как с золотом.
Иногда до слёз обидно. Мы отдали столько сил, нервов — а нас выкинули. За правду. За то, что «перестали быть удобными». А теперь, когда у неё реальные проблемы, она молчит.
Ну и ладно. Пусть живёт. Мы не вернёмся. И если вдруг опять что-то случится — пусть сами разбираются. Мы своё уже сделали.
Теперь у меня своя жизнь. Без маминых упрёков, без слёз, без криков. И знаете — так намного легче.
