Как сын, вычеркнутый из жизни, обрел облегчение

В тихом городке на берегу Оки, где жизнь течёт неспешно, а все друг друга знают в лицо, наша семья столкнулась с испытанием, перевернувшим нашу жизнь. Когда мы с мужем, Дмитрием, брали ипотеку на квартиру, всё казалось надёжным. Но судьба сыграла злую шутку: Дима неожиданно остался без работы. Я работала удалённо бухгалтером, но моей зарплаты едва хватало на еду для нас и двоих малышей. Накопления таяли, а платить за ипотеку и детсад становилось невмоготу. Тогда свекровь, Галина Петровна, предложила переехать к ней в большую трёшку, а нашу квартиру сдать. Скрепя сердце, мы согласились.

У свекрови жила не одна: одну комнату занимала сестра Дмитрия, Лена, с мужем, а третью выделили нам. Наша комната была тесной — едва поместились кровать, диванчик для детей и узкий шкаф. Первые дни прошли тихо, но стоило Диме уйти на поиски работы, как на меня обрушилась настоящая травля. Свекровь с Леной не стеснялись в выражениях: «нахлебница», «дармоедка», «приживалка» — эти слова сыпались, как горох из мешка. Я стискивала зубы, но боль от их слов разъедала сердце.

Я — дармоедка? Хотя именно моя доля от продажи родительской квартиры стала первым взносом за ипотеку! Но словесные оскорбления были только началом. Галина Петровна с Леной могли «случайно» испортить мою помаду, вылить гель для душа или бросить мою одежду в лужу. Стирать разрешали только вручную, чтобы «не мотать счётчик». Сушила бельё на батарее в комнате, потому что балкон был у свекрови. С едой было хуже: деньги на продукты отдавали Галине Петровне, но стоило Диме выйти на работу, как мне тыкали каждым куском хлеба. Спасал детсад, где детей нормально кормили. Я старалась не показываться на кухне, пока муж не вернётся.

Работать дома было пыткой. Лена с мужем включали музыку на полную громкость, явно назло. Я сидела в наушниках, но их хохот и крики пробивались даже через шумоподавление. Умоляла Дмитрия поговорить с ними, но он только просил потерпеть: «Сейчас испытательный срок, платят мало, но скоро всё наладится». Он не видел, как его родные делают мою жизнь адом, ведь при нём они были милы и обаятельны.

Но правда вылезла наружу. Дима заболел и остался дома, никого не предупредив. Я отвела детей в сад и вернулась в квартиру, где меня ждало новое унижение. На пороге меня перехватил муж Лены, здоровый детина по кличке Гоша. «Эй, сбегай за пивом!» — рявкнул он. Я отказалась, и он начал орать, что я ничтожество и место моё — у помойки. Когда я попыталась пройти, он схватил меня за руку и прошипел: «Не выполнишь — будешь ночевать на лестнице, как бродячая собака!» В этот момент из кухни вышла свекровь. С ядовитой ухмылкой добавила: «И мусор вынеси, раз ты здесь бесплатная прислуга!»

Тут дверь распахнулась. Лицо Дмитрия побагровело от ярости. Свекровь сразу юркнула на кухню, а Гоша побледнел, прижавшись к стене. Дима схватил его за шкирку и вышвырнул в подъезд, как мешок с картошкой. «Ещё одно слово — и вы меня больше не увидите. Никогда!» — крикнул он, хлопнув дверью. Свекровь запричитала, схватившись за сердце, но Дима лишь бросил на неё ледяной взгляд.

В тот же день он связался с арендаторами и потребовал освободить нашу квартиру. Как только те съехали, мы с облегчением вернулись домой. Но Дима решил пойти дальше — продал свою долю в трёшке семье из соседнего городка. Жить в такой «коммуналке» свекрови с Леной стало невмоготу, и в итоге они обменяли свою часть на однокомнатную клоповнику на окраине.

Проклиная нас, Галина Петровна вычеркнула сына из своей жизни. Не звонит, не пишет — будто его и не было. Но, к моему удивлению, Дима только вздохнул с облегчением. «Они отравляли нам жизнь, — сказал он. — Теперь мы наконец свободны». И я вижу, что он прав: наш дом снова стал крепостью, а прошлое больше не тяготит нас.