Почему сыну не разрешают нас навещать? Невестка уверена, что мы что-то требуем

В глухом сибирском селе, где метели воют, как старушки за чаем, Марина с супругом Сергеем тщетно ждали сына. Окна подёрнулись инеем, а в доме поселилась тишина, нарушаемая лишь вздохами.

— Видимо, не приедет, — развела руками Марина, поглядывая на Сергея. — Да мы уже и не удивляемся.

— Опять Людмила не отпустила? — хмыкнул Сергей, постукивая ложкой по столу. — Да вы с ней с первого дня, как кошка с собакой.

— Бывает, — голос Марины задрожал. — Но раньше-то Игорь хоть изредка навещал! А теперь… у супруги его вечно какие-то козыри припасены. Ладно, крышу починим своими силами — сын и дня для нас выкроить не может.

Марина с горечью рассказывала о своём Игоре, которому уже перевалило за сорок. Двенадцать лет назад он укатил в Екатеринбург, оставив родное село позади. Был мастером на все руки, а теперь лишь начальником в автосервисе. В городе женился на Людмиле, которая, по словам Марины, «рожки да ножки» — в квартире всё перекроила под себя.

— Ремонт он сам делал, — вспоминала Марина. — А она только пальчиком тыкала: «Здесь не так, там не эдак». Поженились поздно — ей уже под сорок, до этого замуж никто не звал. И, конечно, неспроста!

— Вся в мать, — фыркнул Сергей. — Помнишь, как ты пыталась с ней ладно поговорить? Будто с бетонной стеной беседовала.

Людмила избегала свекров, разрешая Игорю навещать их раз в год. В этот раз он обещал приехать в мае — крыша течёт, как решето. Но планы рухнули: Людмила объявила, что ждёт ребёнка, и мужа никуда не отпустит.

— Медсестра, а боится одна остаться! — Марина покачала головой. — Билеты куплены, а она за две недели начала ныть, будто из неё соки выжимают.

— Ну и? — спросил Сергей, хотя догадывался.

— Сначала про страхи, потом… — Марина замолчала, смахнув слезу.

— Что потом? Да он у неё, как цепной пёс! Родители её живут в соседнем доме — пусть помогают! — взорвался Сергей.

— Да её родня сама подливает масла в огонь, — вздохнула Марина. — Говорят, мол, был у них зять, который к родителям ездил — и развёлся. Теперь внушают Людмиле, что Игорь такой же.

— Всех под одну гребёнку! — рявкнул Сергей. — Игорь-то ни разу не давал повода! Да и сама могла бы с ним приехать.

— Приехать? — Марина горько усмехнулась. — Она нас, как чумы, боится. Пыталась я с ней говорить — хоть кол на голове теши.

Однажды Сергей сам позвонил Людмиле, надеясь на разумный диалог. Результат был предсказуем.

— Ну и? — спросил он, хотя всё уже понял.

— Сказала, что мы вечно тянем из него жилы, — голос Марины дрогнул. — Мол, муж должен о жене думать, а не о прихотях стариков. Если он в отпуске — пусть дома сидит! Да ещё добавила, что наша развалюха ей и даром не нужна.

— Вот ведь золотая рыбка! — Сергей стукнул кулаком по столу. — А Игорь что?

— Оправдывался, конечно… — Марина махнула рукой. — Но мы-то знаем — он просто боится её истерик.

Сергей не выдержал. Набрал сына и выложил всё, что накипело:

— Хватит с нас! — гремел он в трубку. — Наняли рабочих, а ты сиди под башмаком у своей командирши!

Марина молчала, но сердце ныло. Она понимала мужа, но фраза «жён — хоть пруд пруди, а родители одни» резала, как нож. Игорь был их гордостью, а теперь между ними выросла стена, которую сложила Людмила.

Глядя на прохудившуюся крышу, Марина чувствовала, как утекают последние надежды. Всю жизнь они с Сергеем вкалывали ради сына, а теперь и дом чинят чужие руки. Но больнее всего — осознание, что сын всё дальше. Людмила дала понять: её семья — это она и ребёнок, а свекры — лишнее бремя.

Марина мечтала, чтобы Игорь приехал, обнял её, как в детстве, и они вместе починили бы крышу, смеясь над старыми проказами. Но вместо этого — лишь ледяное молчание. Семья, которую она растила с любовью, трещала по швам, и Марина боялась, что этой трещине не будет конца.