Зачем ты заботишься о ней, если она тебе никто?

— Зачем ты нянчишься с этой девкой? Она тебе не родня!

Это история Ларисы, рассказанная ею самой — и переданная дальше. Всё в ней правда. Всё — до мурашек знакомо многим.

Я вышла замуж во второй раз. Первого мужа, Дмитрия, забрала судьба — он погиб в аварии, когда мчался домой на своей «Волге». Мне тогда было двадцать пять, а дочке Светлане — всего три. Только обживались, мечтали о будущем. На мне висел кредит за квартиру, я сидела в декрете, без гроша за душой. Родители Димы давно ушли, а мои прозябали в деревне под Воронежем — сами еле сводили концы с концами.

Но, как это бывает, рядом оказался человек. Его звали Алексей — друг покойного мужа. Навещал нас, приносил Светке конфеты и книжки, помогал по хозяйству. Сначала я держалась — вдова ведь. Потом оттаяла. Он стал близким. Пусть меня осудят, но мёртвые не греют живых. Дмитрия я не предам — он смотрит на меня глазами дочери. Но жизнь идёт вперёд.

Через год мы с Алексеем расписались. Его родня не обрадовалась. Мать, Тамара Семёновна, сразу дала понять: «Нам чужих детей не надо». Но Леша проявил характер. Сказал: будем жить вместе — в их доме на окраине, с огородом и яблонями. А мою квартиру сдадим — пусть приносит копейку.

Я согласилась. Дура! Ждала тепла, помощи. А получила… С первых же дней свекровь засадила меня работой. «Подмети, постирай, наколи дров, накорми всех». На Свету она смотрела, как на пустое место. Ни слова, ни взгляда. Дочь стала призраком в этом доме.

Я крутилась как белка в колесе — и в избе, и на грядках. Спина гудела, ладони в трещинах. А Тамара Семёновна вечно ворчала. И вот однажды подслушала разговор, который врезался в память:

— Чего ты возишься с этой девчонкой, Алёша? — шипела мать. — Чужая кровь! Деньги на неё тратишь. Родил бы своего — вот радость была бы.

— Мать, — рявкнул он, — хватит! Моя семья — мои правила.

Я притворилась, что не слышала. Но сердце будто ножом полоснуло.

Потом родился сын — Антошка. Вылитый Алексей. Те же скулы, тот же взгляд. Тут свекровь ожила. Целый день носилась с внуком. А Свету — как игнорировала, так и продолжала. «Не кричи», «Не мешай», «Не трогай брата». Однажды она так толкнула девочку, что та шлёпнулась на пол. Терпение лопнуло.

— Хватит! — заорала я. — Она не тряпка, не обуза, не недоразумение! Моя дочь — и ты будешь с ней считаться!

Мы тогда наговорили друг другу лишнего. Но после этого свекровь присмирела. Хотя бы не обижала. Но любви так и не появилось.

А недавно случилось вот что. Алексей валялся на диване в выходной. Звонок из школы: Света упала на физре, её увезли в травмпункт. Я кинулась к мужу:

— Поехали! Светка сломала ногу!

А он даже не шелохнулся:

— Не мой ребёнок. Зачем мне портить выходной? Пусть полежит, пройдёт.

Меня передёрнуло. Словно лёд в грудь влили. Схватила Антошку, выбежала к соседу-таксисту. Он довёз нас до больницы. Повезло — всего лишь ушиб, не перелом. Обработали, отпустили.

Но домой — к родителям. Позвонила квартирантам: освобождайте жильё. Через неделю заселяемся.

Вечером раздался звонок:

— Где ты с сыном? Что за бред?

Я ответила ровно:

— Мы не вернёмся. У меня двое детей. Если научишься любить обоих — приходи. Но только в МОЮ квартиру.

Он молча положил трубку.

Что решит — не знаю. Но я твёрдо стою на своём: лучше одиночество, чем жизнь рядом с тем, кто не видит в твоём ребёнке человека.