Connect with us

З життя

Не склеить разбитое.

Published

on

Осколки, которые не собрать

На третий день после похорон Светлана достала старую коробку. Она стояла в чулане за свёртком с новогодними шарами, покрытая слоем пыли, будто сама судьба бережно припрятала её на потом. На потом, когда боль уже не разрывает сердце на части, а лишь тихо ноет где-то в груди. Или, наоборот — когда молчать больше невозможно, когда притворяться, будто всё как прежде, уже невыносимо. И вот, в этот вечер, в кухне, где даже воздух стоял неподвижно, прошлое постучало в дверь — настойчиво, требовательно.

Игорь сидел за столом, не двигаясь. Перед ним кружка с остывшим чаем, он держал её обеими руками, будто в ней было что-то драгоценное. Он не смотрел на мать. Но когда она протянула коробку, взял. Тихо. Осторожно. Будто внутри лежало не бумага, а осколки.

Внутри — десятки писем. Он сразу узнал почерк. Свой. Детский. Тот, что оставлял закорки в школьных тетрадках и на стенах в коридоре. Письма себе в будущее. Когда-то ему было шесть, потом десять, потом четырнадцать — и каждый год он писал самому себе. Как будто бумага могла сохранить то, что не уместилось в памяти. Как будто бумага была ближе, чем отец, который вечно был где-то далеко. Будто она слышала. Понимала.

Он развернул первое письмо. Детский рисунок: он и отец на берегу Оки. Удочки, ведро с рыбой, кривое солнце в углу. “Папа сказал, что летом возьмёт меня на рыбалку. Жду. Он обещал, если я не буду бояться темноты, мы обязательно поедем.” Внизу — неумелое сердечко. Просьба, вплетённая в строки.

Игорь медленно положил листок на стол. Пальцы дрожали. Мать стояла у стены, будто став её частью. Не подходила, не заговаривала. Лишь смотрела, словно боялась разрушить это хрупкое мгновение.

— Он тогда не приехал, — тихо сказал Игорь. — Работа. Снова. А потом мы просто перестали спрашивать. В какой-то момент стало ясно — ждать бесполезно.

Мать молчала. За окном моросил дождь, бледный свет фонаря наполнял комнату серой дымкой. Всё здесь будто потускнело с его уходом — стены, потолок, даже запах старого дерева в шкафу. Даже часы на стене тикали тише, будто старались не тревожить печаль.

Следующее письмо было коротким: “Мне тринадцать. Я больше не пишу отцу. Незачем.” Игорь читал медленно, вглядываясь в каждую букву, будто надеялся, что детская рука передумает. Но слова стояли ровно. Твёрдо. Как лезвие. Это было не просто письмо. Это был миг, когда надежда умерла. Бзз криков. Просто ушла.

— Я его ненавидел, — прошептал он. — Понимаешь, мама? Не за то, что ушёл. За то, что вроде был, но его никогда не было. За слова, которые ничего не значили. За все твои “папа задержится”, когда я уже знал — он не приедет. Не позвонит. Не откроет дверь. Никогда.

Мать опустилась на стул. В её руках был лист. Без конверта. Плотная бумага, загнутый угол. Почерк — взрослый, незнакомый, но такой родной. Игорь смотрел на неё, будто видел впервые.

— Он написал тебе. Перед тем как уйти, — сказала она. Голос дрогнул.

Он взял письмо. Внутри — всего одна строчка:
“Ты был моей ошибкой и моей гордостью. Прости, что не научился быть рядом.”

Игорь прочитал. Потом ещё раз. И ещё. Как будто с каждым разом смысл станет яснее. Но ясности не было. Только боль. И тишина. В ней гудели не слова, а то, что осталось между строк.

Эта тишина не была пустой. В ней билось не только горе, но и то, что они так и не сказали друг другу. Она была живой — упрямой, неумолимой. Прошлое не изменить. Но, может, можно нести его иначе.

Он сложил письма обратно. Аккуратно. Медленно. Будто укладывал не бумагу — а себя. И последнее письмо положил сверху. Поздно. Но, возможно, не зря.

— Мам… — он поднял на неё глаза, прямо, вглубь времени. — Поедем на ту реку. Туда, где он обещал. Возьмём удочки. Просто посидим. Не для него. Для нас.

Она кивнула. Медленно. Тихо. Как будто соглашалась не только на поездку. А на шаг. Пусть робкий. Но шаг — быть рядом. Хотя бы раз — по-настоящему.

И в этот раз — без обещаний. Только дорога. Только река. И, может быть, немного тишины, в которой наконец можно услышать себя.

Click to comment

Leave a Reply

Ваша e-mail адреса не оприлюднюватиметься. Обов’язкові поля позначені *

дев'ятнадцять − 11 =

Також цікаво:

З життя2 години ago

Пригода Чотирилапого Другаря

— Барбоску, ходи сюди швидше! — Віктор вискочив із авто й кинувся до пса, що лежав біля дороги. Але Барбос...

З життя5 години ago

Вік — лише цифра: несподіване відкриття

Григорій збентежився, коли дізнався, що дівчина молодша за нього на цілих дванадцять років. Йому тридцять, їй — вісімнадцять. Так, вона...

З життя5 години ago

Спадок в стінах дому

— Як ти наважуєшся на таке? — здивувалася донька. — Мамо, ти ж там будеш сама в цьому селі, тобі...

З життя8 години ago

Загадкова самотність пташки

Одинокая Марійка… Вже кілька тижнів Марійка спостерігала за новою сусідкою, що оселилася на першому поверсі прямо навпроти її дверей. Новину...

З життя9 години ago

Швидкий шлях додому: вечірнє бажання спокою

Оксана поспішала додому. Вже десята година вечора, так хочеться швидше потрапити додому, повечеряти та лягти спати. Сьогодні вона дуже втомилася....

З життя11 години ago

На лавці в поліклініці: зустріч поколінь у важкий момент.

У коридорі жіночої консультації на лавці сиділа літня жінка. Поруч притулилась худа дівчинка років п’ятнадцяти, у короткій спідниці, з-під якої...

З життя12 години ago

Кулінарна Пригода

**ПОХІД У РЕСТОРАН.** — Ну що, за пригодами! — сказали одна одній найкращі подруги, закидаючи валізи у багажник. Потяг рушив...

З життя15 години ago

Відвертість у стосунках: Коли нудьга і зміни з’їдають любов

— Ти зовсім обабилася. Розтовстіла. Я не хочу шукати іншу, і в мене нікого немає на стороні, клянусь. — Але...