«Нашли тебя, сынок»: как семилетняя ложь едва не расколола семью

Телефонный звонок разрезал утреннюю тишину, как лезвие. Ольга Игоревна Смирнова, вышивавшая у окна, вздрогнула и медленно подняла трубку. На другом конце — взволнованный женский голос:

— Ольга Игоревна Смирнова?
— Да, я слушаю.
— Простите за беспокойство… Это касается вашего сына.
— С Васей что-то случилось? В садике?
— Нет-нет! Я говорю не о Василии, а о Кирилле.
— У меня только один сын.
— Кирилл Смирнов, родился 12 июля 1998 года. В его документах указаны ваши данные.

У Ольги перехватило дыхание. Эта дата была незаживающей раной. Она сжала трубку:

— Да… тогда у меня родился сын. Но он умер через два дня. Он был недоношенным. Если это шутка — она чудовищна.
— Нет! Он жив! Он в детском доме! Я — нянечка, и… он верит, что мама его найдёт. Пожалуйста, давайте встретимся… я больше не могла молчать.

Рука дрожала. Ольга молча согласилась, назначив встречу у памятника Пушкину. Она пыталась убедить себя, что это ошибка, но сердце знало правду.

Через час она стояла перед пожилой женщиной с усталыми глазами. Та представилась — Нина Степановна, воспитатель детдома на улице Мира.

— Я всю жизнь работаю с детьми. Своих не было. Кирилл — особенный. Добрый, умный. Я не могла не попытаться найти его родных. В деле — ваш отказ.
— Я ничего не подписывала!
— Значит, кто-то сделал это за вас.

Как подтверждение, женщина протянула фотографию. На ней — мальчик, точь-в-точь похожий на Васю. Только в очках. Тот же взгляд, губы, подбородок, но тревожный — будто из украденного детства.

Ольга едва дышала.
— Что с его глазами?
— Астигматизм. Ничего страшного. Но у него золотое сердце. Он каждый день говорит, что мама его найдёт.

Ольга сжимала фото. Сомнений не было. Это её сын. Её кровь.

— Вы не представляете, что натворили те, кто отнял его у меня. Я рыдала, задыхалась от горя. А он… он был жив!

Не прощаясь, Ольга побежала к детдому. Там, за ржавым забором, она сразу увидела его — сидящего на скамейке с книгой. Кирилл. Он.

Воспитатель окликнула его: «Смирнов!» Этого было достаточно. Ольга направилась к директору.

— Я услышала свою фамилию… Мальчик кажется мне знакомым.
— Вы Смирнова? Странное совпадение. Его уже оформляют в другую семью…
— Вы не понимаете. Это мой сын.

Директор — Людмила Викторовна — нахмурилась, но проверила документы. В деле — отказ Ольги. Подпись поддельная. Ольга узнала почерк свекрови — Галины Борисовны.

Дрожащим голосом она рассказала, как семь лет назад родила раньше срока, как ей сказали, что ребёнок не выжил. Но теперь, увидев фото, она поняла правду.

Директор взглянула на неё иначе:

— Я не отдам Кирилла чужим. Разберитесь, вернитесь с мужем. Оформим документы.

По дороге домой Ольгу трясло. Кто мог сделать это? Александр, её муж, тогда был в отчаянии. Оставалась одна — его мать.

Ольга забрала Васю из садика, стараясь не показать волнения. Но, увидев Галину Борисовну на кухне, не сдержалась:

— Кто-то семь лет скрывал правду. Теперь всё откроется.

Вечером она положила фото перед мужем.
— Это Кирилл. Наш сын.
Александр прищурился:
— Это что, Вася в очках?
— Нет. Это тот, по кому мы плакали.

Свекровь побледнела, но, как всегда, гордо удалилась. Ольга, рыдая, рассказала мужу всё.

На следующий день они приехали в детдом. Когда Кирилл вошёл, вопросов не осталось. Он не спрашивал, он просто знал.

— Наконец-то мы нашли тебя, сынок, — прошептал Александр.
— Я ждал! — ответил мальчик.

Ольга обняла его, гладя по голове, сдерживая рыдания.

По дороге домой заехали в магазин. Кирилл растерянно смотрел — он не знал, что теперь может выбирать вещи. Что у него есть мама, которая спросит, какую куртку он хочет, и папа, который поднимет его на руки.

Дома его встретил младший брат — хмурый, настороженный. Галина Борисовна не теряла времени.

— Это всё моё! Я не буду делиться! — бубнил Вася.
— Может, ты и не брат мне! Подкидыш!

Ольга подвела их к зеркалу.

— Посмотрите. Носы, глаза, губы. Вы — братья.
И вдруг Вася улыбнулся. Сначала нерешительно, потом — по-настоящему.

Тем временем Галина Борисовна собирала вещи. Александр твёрдо предложил ей переехать в купленную для неё квартиру. Без скандалов. Но без права вернуться.

Ольга стояла в коридоре и слышала её в телефон:

— Да, переезжаю. Квартира — мечта. Сын заботится. Теперь буду жить для себя.

Ольга усмехнулась.
А когда ты жила не для себя, Галина Борисовна?

Теперь её семья была полной. Теперь у неё два сына. И сердце больше не плакало — оно пело.